Загадочная птица - Страница 49

К оглавлению

49

Удивительно, но чем сильнее сомневался Банкс, тем отчаяннее становилась мисс Браун, Лето в этом году пришло рано, дни стали длинными и жаркими, ночи короткими и душными. Относительно ее проезда на Мадейру все было договорено. Деньги, проживание… Фантазия стала приобретать реальные черты. Мисс Браун прокручивала в голове каждый этап путешествия — доехать в карете до Саутгемптона, найти корабль «Робин», подняться на борт и так далее, — репетировала все свои реплики, манеры, многократно повторяла имя и фамилию. И подавляла страхи, не давая им вырасти и подавить себя. В этот период Банксу нужно было постоянно находиться в Лондоне, так что его визиты стали нерегулярными и короткими. Теперь было легче представить, как все произойдет, когда он уедет, а она останется в Ричмонде. И чем больше она размышляла над этим, тем сильнее укреплялась в мнении, что все делает правильно. Не важно, что случится дальше.

За неделю до отплытия после наступления сумерек мисс Браун оделась в свой новый костюм и вышла из дома. На улицах царила тишина, лишь иногда попадались редкие прохожие. Горели огни в домах и тавернах у реки. Хмуро поблескивало темное стекло Темзы. Мисс Браун двигалась по городу, никем не замеченная, больше часа, прощаясь со знакомыми местами. Добралась до окраины, приблизилась к опушке леса. Предстоящая поездка ее жутко пугала. Она вгляделась во мрак, подняла голову к облакам, проносящимся мимо луны, порывисто вдохнула, выдохнула и почувствовала, что успокаивается.

Банкс прискакал к ней, чтобы объявить решение. Надо прекращать игру, пока не поздно. Это к добру не приведет. Они собирались провести эту ночь вместе. Последнюю. Назавтра она должна была отправиться в путь. Теперь он намеревался сообщить ей, что никакого пути не будет. Она остается. Банкс станет виниться, молить о прощении, скажет, что их затея безумна, на него нашло помрачение, капитана Кука провести не удастся. Потом они обсудят, как сложится их жизнь после его возвращения.

Он принял это решение и почувствовал невероятное облегчение.

На пороге дома в Ричмонде его встретила хмурая Марта. Протянула записку. Он раскрыл. Знакомый наклонный почерк.

Мой дорогой, прости меня. Если бы я провела еще одну ночь в твоих объятиях, то обязательно бы передумала. Легко бояться, когда ты рядом. Одна я не имею права на страх. Я знаю, ты приедешь, обнимешь и начнешь отговаривать. Поэтому я уезжаю сейчас. Уже все решено, нельзя малодушничать. Я буду ждать тебя на Мадейре. Найди меня там.

Подписи не было, но внизу листа он увидел приписку. Всего несколько строчек, мелкими буквами:

Сейчас темно, дует ветер, и мне почему-то страшно. Что бы ни выпало на нашу долю, я всегда буду думать о тебе. Если можешь, думай обо мне.

13
Знаток граммофонов

Поселившись в одном отеле с Карлом Андерсоном, я надеялся хотя бы немного его смутить. Полагал, вдруг он заволнуется, решит, что я иду по горячему следу, и наделает ошибок. Ничего подобного, волноваться пришлось мне.

Увидев меня, Андерсон заулыбался, поднялся, сделал приглашающий жест. Выглядел он в точности как в первый раз, уверенный в себе, пышущий нордическим здоровьем. Безукоризненно пошитый костюм сидел на нем идеально. Хорош собой, ничего не скажешь.

— А, мистер Фицджералд! Мы уже увидели в книге регистрации, что вы здесь. Добро пожаловать. — Его пожатие было крепким и чуть-чуть хозяйским. Вероятно, он являлся владельцем этого отеля, кто знает?

Габби тоже приподнялась:

— Привет, Фиц. Рада тебя видеть.

— Быстро ты здесь оказалась, — пробормотал я.

— Сегодня я позвонил Габриэлле, — охотно пояснил Андерсон, — предложил приехать, чтобы вместе отпраздновать. У меня такое чувство, что, возможно, это моя лучшая неделя.

Габби положила руку на его локоть.

— Кажется, Карл нашел птицу. — Ее глаза встретились с моими. Красивые. Но в них трудно что-либо прочитать.

Андерсон сделал знак, чтобы подали еще бокал, и положил руку мне на плечо, предлагая сесть.

— Давайте выпьем. Возвращение такого редкого экспоната необходимо отметить.

— Вы действительно ее видели? — спросил я, продолжая стоять.

— Пока нет. Но ожидаю увидеть в ближайшее время.

— Ясно. — Я опустился в просторное кожаное кресло. — Тогда еще есть надежда.

— Надежда? — Андерсон изобразил удивление. — А, конечно! Несколько минут назад мне посчастливилось познакомиться с вашей очаровательной спутницей. Катя, так кажется ее зовут? Я понял, что вы тоже провели кое-какие изыскания.

— Так, ничего особенного, — промолвил я.

— Почему же, архив Фабрициуса — это интересно.

Я вздрогнул. Мне не приходило в голову, что Катя может рассказать ему о поездке в Данию. Хотя конечно, разве можно устоять перед обаянием Андерсона?

— Могу вас заверить, этот след никуда не ведет, — продолжил Андерсон. — Возлюбленная Джозефа Банкса и все остальное. Я уже побродил по этим переулкам, там везде тупики. Жаль, что не сообщили мне, я бы избавил вас от ненужных хлопот. Мне точно известно, где находилась птица в начале двадцатого века и кто стал ее владельцем позднее. Дело в том, мистер Фицджералд, что на меня уже несколько месяцев работает бригада исследователей. Сегодня работа завершена. Жду результат. Очевидно, завтра покажу вам птицу.

— И рисунки? — спросил я, не сводя с него глаз.

— Рисунки? — Он спокойно посмотрел на Габби. — Ах да, рисунки Руале. Извините, что я не рассказал о них в прошлый раз. Это другая история, другие деньги. Знаете, в подобных ситуациях осторожность не повредит.

49